От бывших хозяев мне достался полуразвалившийся пластиковый бассейн. Разобрав его и выбросив, я получил большую грязную лужу. Тут явно надо было что-то предпринимать, и я решил взяться за лопату. Примерно за неделю выкопал всю грязь с кочками и травой, сделал из нее берега, выровнял дно. Глубоко копать было невозможно, да и не нужно – ведь вся вода, поступавшая в «прудик», текла из канавы за домом. Я никогда не жил подолгу на природе и понятия не имел, что можно ожидать от появления на участке довольно большой глубокой лужи, которая заполнилась от первого же дождя. Может, появится огромное количество комаров, которых и так множество летом в сыром лесу, может, начнет заводиться неконтролируемое количество лягушек, которые превратят участок и мою жизнь в одну из «казней египетских», я не знал.

И вот однажды ночью я вышел на веранду над заполнившимся прудиком и услышал внизу в воде плескания, поквакивания и шорохи. Я принес фонарь и посветил вниз, на воду. Сперва мне стало страшновато: в только что образовавшемся новом водоеме кипела жизнь, лягушки сидели друг на друге парами тут и там, а те, кому пара не досталась, озлобленно сновали между ними, пытаясь их опрокинуть и разбить. Интересно, что, опрокинув пару, они не отнимали партнера, а разворачивались, набирали скорость и разбивали следующих влюбленных, пока предыдущие молча забирались друг на друга опять. В воде также присутствовали пятнистые саламандры, они занимались тем же, чем и лягушки, переплетаясь между собой в целые клубки. Передо мной происходил настоящий праздник жизни, который меня изрядно напугал, хотя в последствии мои страхи не оправдались, напротив – я получил наглядный урок по созданию небольшой самоподдерживающейся биосферы.

Услышав в лесу странные шорохи, я принес прибор ночного видения, навел на лес. Увидел в траве, на одинаковом расстоянии друг от друга, пары маленьких светящихся глаз, они равномерно прыгали по направлению к моему прудику со стороны соседской канавы, из-за перелеска. Я проследил цепочку глаз до конца: лягушки плюхались прямо ко мне в прудик с частотой по несколько штук в минуту. Происходило великое переселение из канавы соседа в куда более просторный и чистый водоем. Интересно, как это в природе происходит: одна лягушка находит новое лучшее место, возвращается назад к своим и убеждает их эмигрировать?

Какое-то время спустя весь прудик заполнился тысячами головастиков. Я смотрел на это со страхом. Тысячи головастиков – это же тысячи лягушек? Но оказалось, что природа сама знает, какое количество жизни может поддержать именно это место. Летом прудик начал на глазах пересыхать. Если и шел дождь, этой воды хватало на пару дней, испарялась она на жаре очень быстро. Бедные головастики в отчаянии скапливались в самом глубоком месте в надежде выжить, я не мог на это спокойно смотреть и стал было подливать им воды из шланга, но быстро столкнулся с проблемами. Оставив один раз воду текущей часа на полтора, я сильно поднял уровень влаги в прудике, но чуть было не пережег насос в колодце, который, высосав все грунтовые воды, начал поднимать по всей системе песок. Из всех кранов в доме потекла ржавая вода, я не мог пользоваться ей недели две, потом колодец, видимо, постепенно заполнился и вода пошла чистая. Но даже подлив головастикам заметное количество воды, я мог уехать на выходные погулять в Нью-Йорк, а вернувшись, видел одну и ту же картину: вода за эту пару дней пересохла полностью, и в одном, самом глубоком углу пруда лежит куча головастиков, умерших страшной смертью. Я чувствовал себя словно божество, создавшее их мир и могущее продлить или отнять жизнь.

Я переживал по этому поводу, пока не понял со временем, что кто-то все-таки выживает, и каждую весну в прудике неизменно наступает пора лягушачьих концертов. Сперва начинают пересвистываться маленькие лягушки, потом все лето квакают большие, никакого нашествия жаб на землю или излишнего количества комаров не наблюдалось никогда. С маленькими лягушками я научился взаимодействовать. Они замолкают, как только видят, что кто-то подходит близко к пруду; даже если ты появляешься в окне дома, они сразу же умолкают. Но я стал выходить на веранду и пытаться свистеть, подражая им. Через какое-то время они расслаблялись и снова начинали петь, принимая меня за своего. Я понял со временем, что мой прудик стал биосферой, которая способна поддерживать жизнь только определенного количества обитателей, и совершенно бессмысленно переживать из-за гибели тысяч. Выживет ровно столько, сколько может пропитаться и дать следующий цикл потомства. Дальше >>