Затем я занялся постройкой вигвама. Правда, мне не раз говорили, что этот тип индейской хижины называется типи, а вигвам – это жилище с круглым куполом, и распространенная ошибка в названии пошла от мультика про Простоквашино, в котором Шарик Матроскину «фиг-вамы» рисовал. Но так уж у нас с друзьями повелось – звать мое островерхое строение вигвамом.

Ко мне всегда приезжало много друзей, народная тропа не зарастала, и мне хотелось организовать какое-то пространство в лесу, защищенное от дождя, в котором можно сидеть вокруг костра, общаться и играть музыку. Вигвам также напоминал о живших тут до нас индейцах и был, наверное, самой несложной постройкой. Сделал я его из десятка тонких стволов и белого холста. Надо сказать, что помогала мне моя бабушка Ася, частенько гостившая у меня в те годы летом – она держала стремянку, пока я связывал наверху стволы. Вигвам заработал, и работал успешно много лет, собиралось в нем иногда человек по пятнадцать, тут можно было ночевать у костра, слыша журчащий рядом ручей. Сейчас я его забросил в связи с постройкой юрты, которая оказалась гораздо комфортней как для ночевки, так и для музыки, а вигвам надо восстановить, но руки все не доходят.

Юрту я строил один, без всякой помощи, вдохновленный общением с Хуун-Хуур-Ту и Алаш, музыкантами из Тывы, останавливавшимися у меня иногда во время своих северо-американских туров. В вигваме я пытался произвести впечатление на Хуун-Хуур-Ту своей игрой на варгане, а музыканты Алаш, войдя в построенную юрту, сразу же заметили ошибку в дизайне – мой очаг посередине юрты смотрел дверцей на выход, а по традиции очаг должен смотреть вправо, выходом на женскую половину юрты, так как женщина в их культуре традиционно занимается поддержанием огня в очаге, и это кажется очень правильным.

Но я не стал эту немаловажную деталь переделывать, так как цели у моей юрты были другие – в основном, сидеть кругом и играть музыку, что с успехом много лет и происходит. Помню, как я никак не мог сделать в ней крышу без подпорок, как у настоящих юрт. Все не держалось и падало, мои инженерные расчеты не работали в реальности.

Строил я медленно, никуда не спешил, работал потихоньку один, слушая музыку. Но наступала зима, руки мерзли, крыша падала уже не первый раз, и я всерьез начал задумываться о том, чтобы бросить проект до лучших времен и заняться восстановлением вигвама. И вот в это время я поехал в гости к художнику Александру Шнурову, который живет недалеко, в Пенсильвании. Он был занят тем, что строил у себя настоящую готическую башню из увесистых валунов, которые он вытаскивал из реки, привозил на траке домой и выкладывал ими стены, скрепляя цементом. Труд был титаническим, в основном он работал один, иногда ему помогал кто-то из друзей или он кого-то нанимал на время, и башня уверенно росла (сейчас она уже полностью завершена, осталась только внутренняя отделка).

Посмотрев на это диво, я устыдился, что сам не могу поднять какой-то юрты. Приехав домой, я оставил идею аутентичной крыши и сделал четыре подпорки, на которые пошли рейки, оставшиеся с хипповской свадьбы моих друзей Любы и Юры, справлявшейся у меня в лесу. Рейки эти, расписанные самим Юрой, служили подпорками хупы^*, под которой проходила брачная церемония.

_______

^* Хупа – балдахин на еврейской свадьбе, под которым во время церемонии бракосочетания стоят жених и невеста.
 

Между ними прекрасно встал очаг с трубой, все было завершено буквально за день. Вот так мы вдохновляем друг друга или показываем направление, в котором можно работать дальше. Но часто бывает наоборот: посмотришь на чье-то творчество и понимаешь, что тебе это «не по зубам», это – другой уровень, а тебе надо сконцентрироваться на том, что умеешь, что у тебя хорошо получается и что тебе доступно, одновременно не переоценивая себя и не недооценивая, и это тоже нормальная часть процесса. Дальше >>

Больше фото - в галерее >>