Двадцать лет в диком лесу

8. Трашн-арт, сакральная геометрия и картины на зеркалах

Я всегда старался работать только с металлом или деревом как с материалами для своих лесных инсталляций. Но постепенно зашел в некий творческий тупик. Несколько лет назад мы с друзьями совершили дерзкую и героическую экспедицию в находившийся неподалеку заброшенный дом. Потолок в доме провалился внутрь, забраться можно было только в подвал и пару комнат, в которых нашлось немало интересного. Я не мог пройти мимо старых телефонных аппаратов или радиоприемников шестидесятых годов, набирал и пластмассовые игрушки, и старые журналы, брал иногда посуду. В подвале обнаружился целый кладезь старых инструментов, деталей, связок ключей и всевозможных шестеренок. Мы возились часа три, вынося всё это на улицу и складывая в кучу.

Куча получилась внушительная. Рискуя попасться на глаза соседям, я подогнал машину, и всё было вывезено за пару ходок. В Америке дом, пусть он явно давно заброшен, это всё равно частная собственность, и если кто-то вызовет полицию, дело может кончиться большими неприятностями, даже если всем понятно, что ты не обычный вор, а вор с творческими амбициями. Я обожаю лазить по заброшкам и выносить оттуда всё, что смогу унести руками, но это надо делать очень осторожно.

Итак, у меня перед домом на лужайке возникла небольшая гора живописного хлама. Я распихал его под прикрытие кустов у веранды и собирался заняться им следующим летом. Но следующим летом пошли другие проекты, закрутила гонка по фестивалям, и руки не дошли. Как не дошли они и летом следующего года, и следующего за ним. В эту кучу постепенно добавлялись очередные трофеи, но никакая работа не начиналась. Примерно в то время я и познакомился с Янсоном, который был впечатлен моим участком и показал собственную инсталляцию – созданный им, как он это называл, «Диснейленд», построенный на участке нашего соседа, другого циркового артиста – Евгения Шварцмана, у которого он в то время периодически останавливался.

Диснейленд Янсона был интересен, но был выполнен в несколько другой, чем у меня, эстетике, более эклектичной, что ли. Мы стали спорить и делиться своими соображениями на тему художественного хлама. Спорили в основном о материалах: он считал, что использовать надо всё, даже пластик, я не соглашался. На самом деле любому материалу просто надо найти применение, и если это получается хорошо – то почему бы и нет? Выкинуть успеешь всегда, а сейчас – почему бы и не поэкспериментировать? Получалось, что сохранять надо практически всё, что к тебе приходит, со временем любая вещь найдет свое место и применение. Просто это надо систематизировать и держать насколько возможно в порядке, не превращая весь лес в сплошную хаотичную мастерскую.

Янсон доставал многие экспонаты на нью-йоркских свалках. Медленно проезжая вдоль улицы, там можно найти самые разнообразные вещи, просто выставленные на тротуар. Вскоре он стал привозить мне «подарки», которые начали постепенно заполонять сарай, место вокруг сарая, добавляться в мою кучу, которую я и без того обходил стороной уже несколько лет.

Сперва я стал сопротивляться, хотя видел, что вещи, которые он привозил, определенно интересны, но я не мог понять, как я смогу их применить и как они сочетаются с той эстетикой, которой я старался придерживаться. В конце концов, подумал я, пусть привозит, ведь все это за пару ходок можно будет, если что, легко вывезти на местную свалку. Материалы накапливались, Янсон привез несколько сделанных им фигур-персонажей, простых, но очень живых, и я стал постепенно находить им места в лесу, и когда такой персонаж обретал свое место – это выглядело так, словно он всегда там должен был стоять. Я стал просить Янсона обращать внимание в городе на нужные мне материалы. Например, большие зеркала, которые я расставляю по лесу. Я сам ещё не совсем понимаю, какого эффекта хочу добиться, но мне очень нравится с ними взаимодействовать, создаются какие-то неожиданные порталы в окружении природы.

Лес заполнялся, но я не мог визуализировать для себя, куда всё это должно вести. Я смотрел на разложенные на столах и даже систематизированные, насколько можно, детали из разных материалов и пугался их количества, ходил вокруг своей «мастерской» и не знал, с чего начать.

Но если у тебя есть сцена – значит, ты музыкант, а если есть мастерская – значит, ты художник! И не надо бояться выходить за рамки привычного, спрятаться за них обратно всегда успеешь.

Янсон придумал называть нашу область творчества «Трашн-арт», совместив слова «Trash» и «Russian», мне понравилось, ведь таким образом определилось целое направление в искусстве! Но сдвинула моё сознание с мертвой точки недавняя поездка в Luna Parc,* где художник, скульптор и ювелир Рикки Боскарино тоже живет внутри своего постоянно достраивающегося и трансформирующегося арт-проекта. Я был в разных интересных антуражных местах, но, гуляя по Луна-парку, почувствовал, что во многом у нас с его хозяином совпадает видение и вкус, что мы работаем с одинаковыми материалами, что многое из того, что я вижу, по силам сделать и мне самому. А главное, я понял, что, как и говорил мне Янсон, надо собирать и применять самые разные материалы, даже если они кажутся пока совсем не применимыми. Но проходит время, делается что-то новое, и вдруг они оказываются как нельзя кстати. Вернулся я из Луна-парка очень вдохновленным.

_______

* Luna Parc (именно так, через «с») – частный дом и студия в Нью-Джерси, превращенный художником из заурядного строения в яркий и эклектичный сказочный теремок, украшенный разноцветной мозаикой, резными наличниками, витражами, невероятной формы башенками и оконцами.
 

Иногда ты сам не знаешь, куда может повести тебя очередной эксперимент, но ведь в этом и есть движение. Например, у меня накопилось довольно много зеркал, и я расставляю их постепенно по территории без всякой пока определенной системы. На летний фестиваль ко мне приехала художница Ольга Бо, и вдруг предложила рисовать во время выступлений на сцене не на холстах, а на зеркалах. Получившиеся в результате картины были необычными и яркими, сразу возникли идеи по дальнейшему превращению зеркал в лесную картинную галерею. К сожалению, такие картины на зеркальной поверхности долго не сохраняются, зато можно будет наблюдать их постепенную трансформацию до полного исчезновения.

  

Мой друг Дмитрий Замилацкий – мастер по кусудамам** и сакральной геометрии, помимо нескольких других работ, соорудил у меня огромную фигуру-меркабу,*** которую я сначала тоже не знал, куда поставить. Сперва было найдено место позади дримкетчера в лесу. Но, походив вокруг нее какое-то время и смотря с разных сторон на то, как она сочетается и с самим дримкетчером, и с юртой, и с полянками вокруг, я решил перенести ее буквально на несколько шагов в сторону, ведь иногда незначительное перемещение объекта сразу расставляет все по нужным местам. Вернее, не просто перенести, а подвесить между деревьями, да так, чтобы ее можно было повернуть в воздухе на шарнире. Меркаба сразу визуально приобрела новое значение, и если делать подобные фигуры в дальнейшем, мне кажется, они должны свободно висеть и иметь возможность поворачиваться к зрителю разными сторонами и гранями.

_______

** Кусудама – разновидность оригами, бумажная модель в форме шара из сшитых или склеенных между собой пирамидальных модулей одинаковой формы.

*** Меркаба – здесь: каббалистический знак, фигура в виде двух пересекающихся трехгранных пирамид (в проекции имеет форму звезды Давида).
 

    

Замечательный резчик по дереву Валера Дерен вырезал древнего деда-идола из пня и напилил прекрасные скамейки для костра перед сценой из сосен, поваленных во время урагана Сэнди. Место сразу преобразилось. Володя Рыжиков выточил у себя на заводе металлических пауков, моментально нашедших свое место на большом дримкетчере, и силуэт головы индейца-ирокеза, тоже приделанный мною там, где он идеально вписался в окружение.

Я всегда смотрел на мой лес как на свой личный арт-проект, свою «галерею». Но приезжающие сюда люди, часто серьезные мастера со своим творчеством, на многое вдохновляли меня, зачастую – на совершенно новые направления, которые я исследую до сих пор, и конца этому не видно. В этом году будет двадцать лет моей лесной жизни, иногда мне кажется, что за это время можно было реализовать гораздо больше, но я делаю все на своей скорости, и все идет своим чередом. Только время покажет, как будет дополняться и трансформироваться мой, как его назвали друзья, Волшебный Лес.

Много интересного - в ссылках и видео к материалу >>

Больше фото - в галерее: здесь >> и здесь >>