И вот летом 2002 года я стал уже серьезно задумываться о поездке. Узнал на сайте всё, что можно было узнать, и все равно оставалась куча неясностей. Карта вывешивалась на сайте буквально за пару недель, и я не совсем понимал, можно ли на эту информацию реально положиться. Присоединиться к каким-то знающим людям мы не могли: просто не знали никого, а в интернете больше никаких ресурсов не нашли. Это сейчас есть радужные страницы в Фейсбуке, где можно хотя бы посмотреть, что пишут люди, и составить себе картину происходящего, а тогда ничего этого не было. О том, что в этом году Радуга должна проходить в северном Мичигане, сведения были довольно достоверные, но все равно оставалось ощущение, что это поездка практически на авось, а ведь расстояние предстояло преодолеть немалое – почти треть Америки! 20 часов чистой дороги. А вдруг они сменят место, и мы никого не найдем? Могут ли власти всё это закрыть и арестовать всех приехавших? На чем ехать? На такие расстояния надо арендовать машину, бензин тогда, после падения Близнецов, был на пике цен, и все это влетало на бумаге в приличные суммы.

Ехать одному казалось малореальным: во-первых, несуразно дорого, во-вторых – тяжело быть единственным водителем на таком расстоянии, ну и, конечно, мне хотелось поехать с компанией друзей. И я с самого начала лета начал подбивать народ на такую авантюру. Моих интересов, надо сказать, особо никто не разделял, никто просто не мог взять в толк, куда я агитирую ехать. «А сколько стоит вход на этот фестиваль? А кто там выступает? Играют ли электронику или это будет чисто рок? Как это может быть бесплатно? Что значит "там нет ни сцен, ни электричества, ни туалетов"? Неужели до сих пор существуют хиппи? Да ты гонишь, это началось и закончилось в 69-м, поэтому и называлось "летом любви"! 20 тысяч хиппи в лесу? Ну, если это правда – на это, конечно, стоит посмотреть, но на всё про всё нужна неделя, а у кого же она есть? Да и скидываться на дорогу надо немало!»

В общем, доводы казались обоснованными, компания не набиралась, ехать было далеко, дорого и авантюрно, всё получалось так... Но я не хотел отступать, настолько мне хотелось туда попасть. Для меня на тот момент это было каким-то откровением, волшебной возможностью встретить в жизни похожих на себя самого, а уж если я вобью себе что-то в голову – свернуть меня бывает трудно даже мне самому. Не получая ни да ни нет от друзей, я просто разрывался. Похоже, поездка обламывалась, и тут произошло маленькое чудо или даже знамение свыше – в прямом смысле слова.

До Rainbow оставалось всего несколько дней, если ехать – надо было выезжать буквально послезавтра, а из моих еще никто конкретно ни на что не подписался. Я лежал у себя на веранде и думал, что делать, как вдруг над лесом, в абсолютно чистом голубом небе, показалась маленькая радуга, как раз на северо-западе, в направлении Мичигана! Она просуществовала буквально минуту и исчезла, но это был именно тот знак, которого я ждал от мироздания. Для меня всё решилось в ту же минуту. Я вскочил, взял телефон и всех обзвонил, сказав, что я решил ехать по-любому, даже один, и если кто хочет – может присоединиться. В течение следующей пары дней компания была сформирована – на первую Rainbow ехали я, Славец, Кот и Аля.

Мы слышали очень противоречивые сведения о Радуге, не были уверены, как там себя вести, что принято – не принято. Иногда складывалось ощущение, что мы едем в какой-то законспирированный лагерь, а не на праздник любви и жизни. Помимо основной цели, мы устроили себе увлекательную поездку: заезжали в маленькие городки пообедать, купались в великом озере Мичиган, похожем на маленькое море с настоящим прибоем.

День на трассе сменился ночью и стал опять днем и опять ночью, но долго ли, коротко ли, а мы приближались к заветной цели, и уже стали замечать красочных хиппи на бензоколонках, заправляющих свои битком набитые машины с тюками на крышах и микроавтобусы, разрисованные цветами и пацификами. Их попадалось все больше и больше, а значит, мы были на правильном пути. Мы въехали в обширный National Forest и начали двигаться по заранее распечатанной карте. Дороги стали грунтовыми, за машиной поднималась страшная пылища. Мы шли уже небольшой колонной, и каждый надеялся, что водитель впереди знает точно, куда ехать.

И вот вдоль дороги потянулся ряд припаркованных на обочине пыльных машин. Мы ехали мимо него, а он все тянулся и тянулся. Попадались совсем раздолбанные машины с номерами со всей Америки, по дороге шли люди, тащившие на себе гигантские рюкзаки. Насколько далеко мы находились от основного входа в лес, было непонятно, а мест для парковки не оставалось. Некоторые машины совсем сползли с дороги в кюветы, и непонятно было, как их оттуда собираются доставать.

Наконец мы проехали мимо главного входа, у которого успели набраться кучи мусора и тусовалось несколько довольно страшно выглядящих личностей, приветствовавших всех хриплым криком: "Welcome home, family!" По всей видимости, надо было скинуть вещи недалеко от входа и кому-то ехать неизвестно как далеко и искать место, куда впихнуть машину. Эта часть Rainbow всегда одна из самых изнурительных: чем ближе к 1 июля ты приезжаешь, тем дальше тебе придется припарковаться. А потом предстоит часа полтора или больше, как повезет, тащить на себе все припасы на несколько дней, включая воду. И это только до основного входа, от которого надо шагать столько же вглубь леса, пока не дойдешь до основных лагерей Радуги, где можно искать место для стоянки. Нам сообщили одно универсальное правило: машина должна стоять на обочине так, чтобы ни одно колесо не оказалось на проезжей части, иначе полиция машину утянет. Иногда я видел на Радугах грузовички-шаттлы, которые курсировали вдоль дорог, подбирая людей с вещами и подвозя их до основного входа, но этот транспорт нечасто можно было поймать.

Запарковаться, разгрузиться, дойти до входа, а потом – до мест, где уже можно ставиться, занимает несколько часов. Поэтому впоследствии я стал всем рекомендовать приезжать на Rainbow пораньше, желательно – в первой половине дня, тогда у тебя есть шанс осмотреться и поставиться еще засветло, иначе ты оказываешься ночью в огромном лесу, где невозможно сориентироваться, и, замерзая, беспомощно сидишь на куче рюкзаков и палаток.

Американская Радуга разделена на две половины: одна, в самом начале у дороги, называется "A-camp", здесь разрешены алкоголь и мясо, а дальше начинается территория, куда проносить алкоголь или есть там мясо считается дурным тоном, даже висит объявление:

"Out of respect for a Rainbow Family, please don’t bring alcohol or meat beyond this point"^*

__________

^* «Просим вас из уважения к Радужной семье не проносить алкоголь и мясо дальше этой отметки».
 

Я считаю, что такое разделение вполне справедливо, и в основном я видел, что это работает, лучшего варианта лично мне в голову не приходит. Слышал, что на русских Радугах этот вопрос так и не был однозначно решен и стал предметом конфликтов и расколов, здесь же это простое правило добровольно соблюдалось и не становилось камнем преткновения.

Когда мы зашли вглубь территории, на перекрестке троп обнаружился целый шатер "Information", где было много полезного. Висела нарисованная от руки карта местности с обозначением основных лагерей, полян и кухонь, была также доска объявлений, плотно усеянная приколотыми к ней записками. К нашему удивлению, мы увидели записку на русском: "Сергей, если ты помнишь Машу с калифорнийской Рейнбоу 98-го, приди в такой-то лагерь и познакомься со своей дочерью, ей уже четыре!"

Мы поржали, но были приятно удивлены: значит, тут есть наши! Их было бы интересно найти! Вообще на Rainbow нам встречалось несколько человек, которые переходили на русский неожиданно, иногда проговорив с тобой долго на прекрасном английском, неотличимом от английского американцев. Это были люди, либо живущие в Америке с самого детства, либо родившиеся тут, для которых английский был родным языком, но такого сюрприза ты просто не ожидаешь, общаясь с человеком как ни в чём не бывало.

Американская Радуга и вообще вся местная хипповая тема практически в абсолютном большинстве привлекает к себе белую американскую молодежь, черных видел буквально единицы. Также не встретишь здесь какие-либо значительные группы иностранцев, и нам суждено было стать первой такой группой и впоследствии даже заявить о своем присутствии, а пока было как-то неловко переговариваться на русском, хотелось не привлекать к себе внимание, а скорее самому побыть пока наблюдателем. Впрочем, вскоре это прошло, ведь атмосфера была просто сказочной и не могла не расслабить.

Rainbow и по сей день представляется мне самым невероятным человеческим сборищем. Видел я всевозможные фестивали, включая "Burning Man", где присутствует большой упор на чувство коммуны и всего с этим связанного, но так, как это происходит на Rainbow, не происходит, наверное, нигде больше. Может, потому, что люди собираются не внутри фестивального забора за определенную плату, а вот так – свободно, без денег, без определенной организации, без начальства и охраны. Без денег! То есть деньги запрещены на всей территории Радуги. Ты не можешь рассчитываться деньгами даже на ярмарке, которая называется "Traiding Post". Люди на ней просто выкладывают на ковриках для обмена всё, что можно себе представить: реально полезные для жизни в лесу вещи, а также трубки, фенечки и всё остальное.
 

Сориентировавшись на местности, мы просто гуляли и наблюдали за происходящим, заходили в разные лагеря, общались с народом, слушали музыкантов, сами приходили с барабанами на основной круг, где люди стучали и танцевали, не останавливаясь, кажется, ни днем, ни ночью. Были лагеря олдовых хиппи, там всегда проходили джемы, звучали песни под аккомпанемент акустических инструментов, и играли хорошо, было что послушать. Драм-серкл, гудящий 24 часа в сутки, мне все-таки надо было чем-то иногда разбавлять.

Мне кажется, что самое главное на Rainbow кроется в том, что – пускай всего на неделю – здесь создается некое волшебное пространство, в котором магия в каждой капле росы и дуновении ветерка. Она в спонтанных встречах и разговорах с самыми удивительными людьми, она в музыке, в еде, в самой природе, и через какое-то время тебе просто не остается ничего, кроме как отдаться ее потоку и лететь. А может, это сама любовь разливается в воздухе?

Но меня как-то сразу стало смущать бесконечное "I love you" от каждого встречного и поперечного. Ты должен дать такой же ответ – можешь, конечно, не давать, но почувствуешь себя странно, ответив на такое признание простым "Хеллоу". Я отвечал "Loving you" на "Loving you" скорее просто из вежливости, пока не понял одну простую вещь: для нас сказать кому-то "Я тебя люблю" – это что-то очень сильное и интимное, оно не может говориться вслух каждому встречному, иначе сила этих слов – уходит, они обесцениваются. А для американцев эта фраза скорее обиходная, как наше "Как жизнь? или "Всего хорошего". Это не хорошо и не плохо, это не говорит о поверхностности людей, просто таковы особенности языка и его применения в жизни, но для нас, в нашей культуре и языке это – так, и пока я не научился не придавать такого глобального значения этим словам, произнося их по-английски, мне было некомфортно. По-русски говорить направо и налево "Я вас люблю" людям, которых я вижу впервые в жизни, я бы однозначно не смог. А вот интересно, есть ли некое подобное приветствие на русских Радугах? Только не говорите мне, что это именно оно и есть...

Однако таким образом тоже создается какая-то часть магии, если каждый встречный тебе улыбается и говорит, что ты ему брат и он тебя любит, а часто тебя еще и обнимают, при этом вполне искренне. Если иногда по лесу идут групповые переклички, когда человек пятьдесят вдруг одновременно нараспев кричат "I Lo-o-o-o-v-e y-o-o-o-o-u!", и им хором отвечают тем же с разных сторон, то к общей атмосфере любви и дружбы это многое добавляет. Вообще я нигде среди людей, кроме как на Rainbow, не испытывал настолько сильного чувства "Один за всех и все за одного". На всех других сборищах или фестивалях все были вместе, но независимо, каждый со своим билетом, каждый со своей "программкой". Здесь же царила атмосфера реального братства. Может, отчасти потому, что все, кто здесь был, проделали немалый путь и преодолели определенные трудности, чтобы сюда попасть, и делать это просто так никто бы не стал, а значит, все мы знали, почему мы здесь. Со временем у меня, конечно же, стали возникать вопросы, а насколько реальна и продолжительна наблюдаемая нами настоящая воплощенная утопия? Но об этом я задумался позже, а пока мы наслаждались и порхали в этом раю, как бабочки от цветка к цветку.

Выяснили вопрос кухонь и питания. Оказалось, что в течение недели на Rainbow функционирует несколько общественных кухонь; в общем-то, можно приехать с пустыми руками, и голодным ты не останешься, наоборот – будешь питаться часто и вкусно. На одной кухне кормят супом, на другой – рисом с овощами, на третьей можно получить приготовленную тут же в глиняной печи пиццу или печенье, раздавали даже мороженное. Кришнаиты (а был и их лагерь) кормили вкуснейшим прасадом (еда, предложенная Кришне, которую я полюбил еще в свой бруклинский кришнаитский период в 90-х). Стоишь в длинной очереди, которая быстро движется, тусуешься с народом, а тебе еще и мантры играют. Видел, как играли на трех гитарах прекрасные музыканты, импровизируя на ходу, но возвращалась импровизация всегда на одну тему: «Харе Кришна». И был общий обед, который меня сильно впечатлил, как история о Христе, накормившем многотысячную толпу пятью хлебами...

Обед начинался где-то за час до заката, и выглядело это... ну как описать, как обедают на поляне в лесу тысяч 10 или больше хиппи? Лучше увидеть. Все садятся в широкие круги, вынимают посуду (которую надо всегда на Rainbow иметь с собой) и ждут, когда до них доедет бак с едой, который везут несколько человек. Такие баки, с первым, вторым и иногда третьим, объезжают постепенно все уровни сидящих людей. Мы не могли понять, на какие деньги и кем покупается такое количество еды? Оказалось, что деньги собираются после общего обеда путем "Magic Hat" – Волшебной Шляпы. Несколько таких шляп (или корзинок) запускается в толпу, и хотя бы доллар каждый кидает, а кто-то – больше. Нам сказали, что за время Радуги таким образом набирается несколько тысяч долларов, этого хватает и на еду для кухонь, и на общие обеды.

Мы, конечно, кидали деньги в шляпу и приносили продукты на кухни, стараясь не быть совсем халявщиками, по возможности помогали принести воду или сделать что-то, о чем просили. Задача сходить за водой, например, могла оказаться не из легких. Фильтрованная питьевая вода была дефицитом, таких водных станций насчитывалось всего две-три на всю огромную территорию, вода текла крайне медленно и очередь была всегда длинной, простоять легко можно было час, правда, при этом содержательно общаясь. А потом выяснялось, что пора менять фильтр, за которым кого-то надо посылать на другой конец леса, и процесс останавливался непонятно на сколько.

Свою воду надо было осторожно рассчитывать, и все равно она кончалась и приходилось стоять в очередях или набирать воды из речек, которые уже были все мутные от такого количества людей, ходящих по ним, умывающихся и споласкивающих посуду (что, в общем-то, запрещено, но что в таких условиях делать?) Конечно, не всегда получалось соблюдать эти полезные для всеобщей гигиены правила, но иногда я просто не мог себя заставить делать "правильно". Мыть посуду предполагалось прямо там же, на кухнях, в трех разных ёмкостях: сперва – в совсем грязной воде, потом – в более чистой, и, наконец, в самой чистой. Но такое количество народа эта система не всегда выдерживала, и, глядя на плавающие чужие объедки, в которые ты должен погружать свои тарелку с чашкой, я, конечно, поступал по-своему: либо просто протирал их салфеткой, либо набирал в речке воды в бутылку и отходил помыть посуду подальше в лес.

А как же обстояли дела с туалетами? Об этом стоит отдельно написать.

На той первой Радуге в Мичигане, кажется, все ходили куда попало в лес, и через пару дней ситуация стала заметна – если ты сворачивал с основной тропинки, стоило смотреть под ноги. Я просто уходил как можно дальше от населенных мест, но было же, наверное, какое-то общее решение этой проблемы? Не могло не быть, ведь в течение как минимум недели в этом лесу жили тысячи человек. Оказалось, оно было, и называлось крайне просто: "Shiter". В какой-то момент, гуляя по Rainbow, я увидел эту надпись с указывающей вглубь леса стрелочкой. Пошел в нужном направлении, и вскоре моему взору предстала незабываемая картина: над выкопанной траншеей сидело человек семь хиппи обоих полов, справляя свои дела и одновременно мило беседуя. По кругу ходил косяк, что меня окончательно доконало.

Я, наверное, все-таки был неправильным хиппи, и где-то существовала та невидимая черта, за которую я не был способен так сразу переступить... Как бы то ни было, шокированный этим травматическим опытом, я повторил попытку воспользоваться шитером как сознательный человек только через несколько Радуг – и остался вполне доволен. Там надо было постоять в очереди (небольшой, но минут 20 занимало, если ты мог потерпеть, конечно), а потом ты шел один, вся очередь ждала, и сразу закапывал за собой канаву песком – ни мух, ни запаха не было. Существуют специальные люди, следящие за санитарным состоянием шитера, они же копают во время Rainbow новые траншеи. И эта необходимая, но не самая приятная работа считается одной из самых почетных, как принято на Rainbow: чем тяжелей и грязней работа – тем она более уважаемая, в полную противоположность "мирскому" подходу к разным уровням занимаемых в обществе позиций. Неоднократно встречал панков, копающих шитеры или занимающихся уборкой леса после Rainbow, видел, как они выносили огромные пакеты с пластиком к дороге и сортировали мусор. О панках и иже с ними мне тоже есть что рассказать, но чуть позже.

На той же Rainbow мы поняли на своем опыте, что существуют по крайней мере две основные разновидности хиппи: чистые и грязные. Есть и соответствующий термин:"dirty hippies". Конечно, можно воспринимать это буквально, но по сути это разные образы жизни. Мы были, конечно же, чистыми, но оказалось, что дело даже не в чистоте одежды, всё гораздо глубже, и для кого-то наша внутренняя сущность легко просматривалась через наши рваные джинсы и фенечки на руках, а внешний антураж – это лишь декорации. Разница в том, что у всех у нас есть и жилье, и машины, и если кто-то вел настоящий богемный образ жизни, то у некоторых была вполне хорошо оплачиваемая работа. Мы не жили в этой "системе", лишь решили на нее посмотреть. Мы приехали повеселиться с цыганским табором, но не уйти с ним.

Мы шагали по широкой тропе с другом, который на тот момент был действительно серьезным программистом, я нес в руках видеокамеру, стараясь по возможности снимать происходящее полускрытым способом. (Вести видеосъемку на Rainbow можно только с разрешения окружающих, которые попадают в кадр, даже если ты снимаешь свою девушку на фоне других людей, иначе тебе тут же сделают замечание). Так вот, с камерой шел я, но два сидящих в пыли замшелых товарища почему-то обратились к моему другу, хотя, казалось бы, именно наличие камеры говорит о тебе, что ты не совсем свой. И обращение это повергло нас в изумление:

– Hey, you! You’ve got "Microsoft" written all over you, man! – что означает буквально: «Эй, чувак, да на тебе просто написано "Майкрософт"!»

– На мне??? – пораженный, переспросил мой друг.

– Да-да, именно на тебе! – с уверенностью ясновидящего указывал на него пальцем типичный "грязный" хиппи.

Мы прошли мимо.

Позже мы и сами научились отличать чистых от грязных. Чистые ходили в хорошей одежде, не заросшие многонедельной бородой, девушки – с бритыми ногами и подмышками, они и говорили по-другому, это бросалось в глаза. Эти люди явно приехали на пару-тройку дней и вряд ли захотят остаться после 4 июля до последних дней фестиваля, когда кухни постепенно разбираются, интересные лагеря, еще стоявшие вчера, исчезают, барабаны звучат все тише, и по территории постепенно начинают расползаться жители А-кемпа, которые на отходняках ничего уже не стесняются. Мы не раз оставались до самого конца Rainbow, наблюдая эту не всегда радостную трансформацию. Волшебство уходит, карета превращается в тыкву...

Я не раз задумывался, к кому же отнести себя самого? Могу я считать себя реальным хиппи или только "сочувствующим"? Не знаю. Но я и не стремлюсь вписать себя в какие-то рамки и определения, потому что сразу начинаю чувствовать их ограниченность, как будто меня закрывают в очередную клетку понятий. Знаю только, что хиппи мне, наверное, ближе всего по мировосприятию, но ассоциировать себя полностью я ни с кем бы не стал.

В последнюю ночь на Радуге мои друзья наткнулись на группу русских: это были Сандро с Машей и Женя с Рушаной. Я встретился с ними в темноте, буквально мельком, но друзья рассказали, что пообщались с отличными ребятами из Чикаго и взяли их е-мейлы. Ну, взяли и взяли, мало ли – но из этой спонтанной встречи впоследствии возникла долгая дружба, встретились две основные компании ездящих на Rainbow людей – из Чикаго и Нью-Йорка, и мы неоднократно стояли одним лагерем на Радугах, а также вместе путешествовали и ездили друг к другу в гости, они – в Нью-Йорк и ко мне в лес, мы – к ним в Чикаго.

В общем, первая Rainbow произвела на всех неизгладимое впечатление, опыт оказался любопытнейшим, и, вернувшись, мы рассказали об увиденном всем нашим. Постепенно многих удалось заинтересовать. На следующий год мы заранее все спланировали и поехали куда более организованно, со своей стороны подтянулись чикагские, и постепенно ежегодная поездка на Rainbow стала традиционной, служа ещё и поводом попутешествовать по стране, ведь каждый раз фестиваль проходит в разных штатах. Где мы только ни были на Радугах – от Калифорнии до Вирджинии и от Нью-Хемпшира до Джорджии... Но подробней хочется рассказать о пенсильванской Радуге 2010 года, на которой собрался самый большой в истории русский лагерь. Благодаря нам истории о Rainbow уверенно и давно ходили по русской тусовке в Нью-Йорке, а тут оказалось, что ехать недалеко – всего часов пять на машине от Нью-Йорка, вот все и решили подорваться хотя бы на пару дней. На этот раз всё вышло не так хорошо, как хотелось бы: фестиваль был ознаменован конфликтными ситуациями, из которых мы все, конечно, вынесли немало полезного. Но о пенсильванской Радуге – позже.