Седьмая Радуга за спиной

2. Вудсток Реюнион

Дождавшись середины августа, я поехал на Woodstock Reunion, который оказался небольшим фестивалем (он и сейчас такой). Там была одна большая сцена и пара маленьких, и в лесу гремел большой drum circle, где тусовалось много народа. Я походил от сцены к сцене, заглянул на драм-серкл, пошел назад к сценам, пообщался немного с народом. Американцы бывают очень смешные. Услышав русский акцент, они тут же проявляют много интереса и задают вопросы, от которых иногда хоть стой, хоть падай. "Поздравляю с концом коммунизма! Добро пожаловать в мою страну!" И то, что коммунизм окончился явно не вчера, а в Америке я не первый год, его уже не волнует. "Have you ever been to the GULag?" – "А вы когда-нибудь были в ГУЛаге?" Или: "Is Siberia really the worst place in the world?" – "А правда, что Сибирь – самое ужасное место в мире?" Ну что на такое ответишь? Такие у них основные сведения о нас. А по сути, относятся к русским с уважением и большим интересом, и, копнув глубже, понимаешь, что менталитет у нас очень похож: простые люди хотят спокойно и свободно жить, ни с кем не воюя.

В какой-то момент все сцены на фестивале позакрывались, и движуха осталась только на драм-серкле, туда подтянулись все, кто еще не спал. Я тоже оставался здесь довольно долго, и вдруг незаметно для себя начал ритмично двигаться в такт барабанам. Стучало барабанщиков тридцать, и очень слаженно. И тут меня зацепило, да так, что не отпускает и до сих пор. Может, вся атмосфера фестиваля сняла какие-то рамки восприятия, а может, просто время настало – но это так или иначе произошло, барабаны говорили со мной, ритм проникал в самые глубины чего-то первобытного, чего я до сих пор в себе не знал, приводя в экстаз от необычайного высвобождения. Да что тут описывать словами, кто знает – тому и так понятно, а кто не знает – лучше самим испытать.

Разговорился с людьми вокруг, и кто-то, видя мой восторг от происходящего, мне и говорит: «Ты тащишься от того, что барабанят тридцать человек, а как насчет ста одновременно? Поезжай на Rainbow, парень, там ты увидишь и не такое! Ты когда-нибудь видел пятьсот человек, барабанящих в горной долине?» Это был первый раз, когда я услышал о Rainbow. А где это, как про это узнать, где информация? – у меня возникло множество вопросов. Мне посоветовали сайт, но сказали, что в основном вся информация передается устно от хиппи к хиппи, и что Радуга прошла только что в июле, а в каком штате она будет в следующий раз – никто не знает до последнего момента, и тогда тоже надо от кого-то получить совершенно секретные карты и "directions" как туда доехать.

Звучало все интригующе и малопонятно, но по словам моих собеседников выходило, что собиралось там тысяч двадцать (!) хиппи, а мероприятие такого масштаба не могло быть совсем уж засекреченным. Тогда не было никаких соцсетей, и единственным источником информации для простого человека служил тот самый сайт, на который я залез сразу, как только вернулся домой и отоспался. А сайт выглядел так, будто им если и занимаются, то, может, и правда только раз в год, накануне Rainbow. Тем не менее, процесс был запущен.

Чем еще была замечательна та особенная ночь? Всё казалось ярким, интересным и имело сакральный смысл: каждая встреча, каждый разговор или услышанная песня – как, впрочем, и должно происходить, когда впервые соприкасаешься с чем-то, чему суждено определить твою жизнь на годы вперед...

Запомнился, правда, один смешной и нелепый эпизод. Уже под утро мы сидели у костра, оставалось нас всего человек десять. Сидящие у костра выглядели и общались не совсем адекватно: похоже было на то, что они таки причастились таинственного снадобья из маленького пузырька из-под глазных капель, мелькавшего то в одних, то в других руках несколькими часами раньше. И что-то подсказывало мне, что были в том пузырьке вовсе не глазные капли. Ночь, несмотря на лето, выдалась холодная, от костра уходить никуда не хотелось... И тут я произнес сакраментальную фразу: «А ведь дров-то нам до утра, похоже, не хватит!»

Меня услышали все, и реакция была довольно неожиданной. Одновременно вся толпа вскочила и, не сговариваясь, направилась прямо в лес, в темноту, каждый в свою сторону – собирать дрова. И больше никого из них я не видел. Еще долго я слышал треск веток и вскрики "Fuck!" и "Shit", доносящиеся из лесу и постепенно становившиеся все тише. Обратно к костру никто так и не вышел. Судьба этих людей до сих пор остается для меня загадкой.

Я же спокойно досидел до рассвета у огня один, и каким был этот рассвет!
 

На вторую ночь Вудсток Реюнион приехала из Нью-Йорка Аня, и мы провели практически все время, не уходя с драм-серкла. Аня вскоре по возвращении с фестиваля подарила мне мой первый барабан, который я начал немедленно осваивать, и на следующий год вполне себе сносно стучал – по крайней мере, ритм мог держать долго. (Удивительно, что ровно через год там же я уже задавал ритм всему кругу в начале, и постепенно все начинали стучать ровно и слаженно).

Аня танцевала и попала на первую страницу местной газеты, в которой, оказывается, был репортаж о фестивале. Мы узнали об этом, когда на обратном пути остановились заправить машину. «Это ты, ты – та девушка с Вудсток Реюнион!» – вдруг стал восторженно указывать на нее индус-хозяин заправки, а другие индусы кивали головами. – «Ты вчера была на всю первую страницу газеты!» Правда, экземпляров этой газеты там больше не осталось и это историческое фото мы так и не увидели, но все равно забавно. А идея все выяснить и попасть на Rainbow во что бы то ни стало с тех пор прочно засела у меня в голове.