Кажется, там же, в Теннесси, встречаю нескольких молодых людей из России. Лет двадцати на вид. С ними – девушка с трехлетним ребенком. Оказалось, что все они приехали из Нью-Йорка практически автостопом, слабо говоря по-английски, находясь в Америке по студенческим визам. Ребенок при этом не её, а старшей сестры, которая куда-то уехала на неделю, попросив младшую сестру побыть в Нью-Йорке с сыном. Но, видимо, та быстро заскучала в городе и решила двинуть не куда-нибудь, а на Rainbow на перекладных, через несколько штатов, далеко на юг, ища попутчиков в интернете. Прекрасные детские впечатления, я считаю, не гулять же всю неделю подряд по скучному Централ-парку!

Познакомились, разговорились, они были очень рады встретить соотечественников, мы, конечно, тоже. Они стали рассказывать мне про русскую Радугу, на которой я все никак не мог побывать, а хотел давно, но каждый раз, когда я приезжал в Россию – не складывалось, то не с кем было ехать, то вообще непонятно куда и как. Я стал расспрашивать их о русской Радуге и заодно рассказывать им об американской, ведь тут я хорошо ориентировался и мог дать немало полезной информации. Один из них мне говорит:

– Здесь, на американской Rainbow, так много олдовых хиппи! Вон, совсем старики сидят седые! Интересно, наверное, с ними было бы пообщаться, только жаль, английского не хватает!

– А что, – спрашиваю я, – на русской Радуге олдовых нету, что ли?

– Не, ну есть, конечно, – отвечают мне, – но их мало. Буквально пара человек на всю Радугу.

– Правда? Всего пара человек? – говорю я. А какого же возраста?

– Ну им лет уже по тридцать пять, не меньше...

Я начинаю смеяться:

– По тридцать пять? И это считаются олдовые? Да мне самому тридцать семь!

Парень смотрит на меня как-то сочувственно и говорит:

– Чувак, ты извини, конечно, но ты – очень олдовый...